просто заткнись и молчи
1.
он удобно растянулся у заднего колеса их хамви, и вот уже 20 минут лениво наблюдает сквозь камуфляжную сетку за разыгравшейся снаружи пыльной бурей. местные называют их шамал. сетка защищает от худшего, но песок всё равно проникает всюду, от него не спрятаться. если забраться в «койку» не укрывшись, то проснёшься с лицом, покрытым тонким слоем серой пыли.
пользуясь передышкой, ребята чистят оружие, перебирают патроны, кое-кто шуршит пакетами с пайком. колберт о чём-то тихо переговаривается с репортёром, заряжая обойму своей М-4. рэю нравится следить за чёткими, скупыми движениями его пальцев, каждое отработано до автоматизма. репортёр торопливо карябает в блокноте, с которым не расстаётся ни на минуту.
час назад к ним заглядывал лейтенант и сообщил, что они застряли здесь как минимум до утра. рэй опирается затылком о колесо и слушает как шуршит о сетку песок. вой ветра сливается в монотонный ровный гул, если закрыть глаза, можно представить, что они на берегу океана. убаюканный мерным шумом бури и звуками голосов, рэй сам не замечает как погружается в дремоту.
когда он просыпается, ветер уже стих. он трёт глаза ладонью, выпрямляется и осматривается, приходя в себя. кажется, он остался в одиночестве. ребята успели разбрелись кто куда, впрочем, недалеко. он отсюда может слышать их голоса.
рэй с наслаждением потягивается, так, что трещат суставы, и поднимается на ноги. мочевой пузырь посылает недвусмысленные сигналы, заодно неплохо бы и размяться - очередные сутки, проведенные за рулем хамви, дают о себе знать – да и пожрать тоже не помешало бы.
выбравшись из-под сетки он окидывает взглядом привычно безрадостный пейзаж вокруг – сплошь камни, бурая пыль да пожухлая трава и белёсое небо над всем этим. унылый, неприветливый край. здесь даже люди - те немногие, что попадались им - какие-то усталые, блёклые, словно и они выцвели под этим солнцем.
они здесь уже три недели и ничего не меняется. нет, он не ждал, что то, чем они будут здесь заниматься, будет похоже на сюжет исторического романа – маршировать по пескам и сражаться с армиями - но он надеялся, что им хотя бы позволят выполнять свою работу, то, ради чего государство потратило на них по миллиону на рыло, а он потратил 4 года своей жизни.
вместо этого, они колесят по пустыне на жестяном корыте на колесах, жрут энергетики и ждут когда приказы командного состава обретут наконец хотя бы подобие смысла. и, если повезет, некомпетентность дегенерата, носящего звание их капитана не угробит однажды их всех (эти долбоёбы умудрились просрать знамя батальона, уму непостижимо!). так что, единственное, с чем ему приходится сражаться сейчас, это растущее раздражение.
прибавить к общей дебильности всего происходящего выматывающую жару, безвкусные пайки, необходимость каждые десять секунд осматривать задницу на предмет наличия вокруг неё скорпионов (на укусы клещей и песчаных блох они уже давно махнули рукой)... впрочем, ко всему рано или поздно можно привыкнуть. он почти привык.
2.
рэй просыпается посреди ночи и слушает грохот артиллерийских залпов. судя по звуку - свои. и не слишком близко. как бы то ни было, гул уже теряет мощь и слитность, в нём уже можно различать отдельные разрывы, и их становится меньше. пять разрывов… три… один…
он обхватывает себя руками и шмыгает носом, вслушиваясь в затихающий гул. ночной холод пробирает до костей.
поёрзав ещё немного, рэй принимает решение - он встаёт на четвереньки и выползает из своей «могилки».
преодолев два метра земли в кромешной темноте (и конечно же вляпавшись по пути в какое-то дерьмо, но мужественно придержав при себе всё, что он думает об этой ситуации в частности и стране в целом) он скатывается в окоп к колберту.
чувствует как мгновенно напрягается спина брэда и меняется ритм дыхания. всегда на чеку. ёбаный айсмен, ну. рэй пыхтит, пытаясь утиснуться в узкую земляную нору и не помять себе при этом какие-нибудь жизненно важные органы. какое-то время брэд стоически терпит эту возню, потом всё-таки не выдерживает и поворачивает к нему голову, не открывая глаз устало выдыхает:
- ну какого хуя тебе опять нужно, персон?
рэй демонстративно не отвечает, продолжая вертеться, и в конце концов брэд, сжалившись над ним (или догадываясь, что иначе покоя ему не видать), переворачивается и слегка отодвигается, освобождая место.
рэй довольно сопит, устраиваясь рядом. и им даже удаётся разместиться с относительным комфортом – брэд лежит ничком, развернув к нему голову, рэй устроился на боку - хотя «индивидуальная стрелковая ячейка» изначально и не рассчитана на единовременное пребывание в ней двух взрослых здоровых морпехов. точнее, одного нормального, средних размеров гармонично развитого парня и одного сраного исполинского викинга, у которого ноги длиной в пол мили. о последнем он, разумеется, не упускает случая сообщить брэду вслух.
брэд фыркает и бормочет «спи, рэй». рэй, конечно же, полон решимости развить тему, но брэд произносит рэй, и в его голосе появляются угрожающие нотки, так что рэй затыкается.
он лежит в этой неудобной земляной норе, посреди этой неуютной страны, и где-то вдалеке ещё слышны выстрелы, и брэд зачем-то ещё раз повторяет «спи», очень тихо, тепло выдыхая куда-то ему в шею, и он наконец начинает согреваться.
сквозь ячейки камуфляжной сетки над головой просвечивает чернильно-синее небо и звёзды. рэй закрывает глаза и засыпает.
он удобно растянулся у заднего колеса их хамви, и вот уже 20 минут лениво наблюдает сквозь камуфляжную сетку за разыгравшейся снаружи пыльной бурей. местные называют их шамал. сетка защищает от худшего, но песок всё равно проникает всюду, от него не спрятаться. если забраться в «койку» не укрывшись, то проснёшься с лицом, покрытым тонким слоем серой пыли.
пользуясь передышкой, ребята чистят оружие, перебирают патроны, кое-кто шуршит пакетами с пайком. колберт о чём-то тихо переговаривается с репортёром, заряжая обойму своей М-4. рэю нравится следить за чёткими, скупыми движениями его пальцев, каждое отработано до автоматизма. репортёр торопливо карябает в блокноте, с которым не расстаётся ни на минуту.
час назад к ним заглядывал лейтенант и сообщил, что они застряли здесь как минимум до утра. рэй опирается затылком о колесо и слушает как шуршит о сетку песок. вой ветра сливается в монотонный ровный гул, если закрыть глаза, можно представить, что они на берегу океана. убаюканный мерным шумом бури и звуками голосов, рэй сам не замечает как погружается в дремоту.
когда он просыпается, ветер уже стих. он трёт глаза ладонью, выпрямляется и осматривается, приходя в себя. кажется, он остался в одиночестве. ребята успели разбрелись кто куда, впрочем, недалеко. он отсюда может слышать их голоса.
рэй с наслаждением потягивается, так, что трещат суставы, и поднимается на ноги. мочевой пузырь посылает недвусмысленные сигналы, заодно неплохо бы и размяться - очередные сутки, проведенные за рулем хамви, дают о себе знать – да и пожрать тоже не помешало бы.
выбравшись из-под сетки он окидывает взглядом привычно безрадостный пейзаж вокруг – сплошь камни, бурая пыль да пожухлая трава и белёсое небо над всем этим. унылый, неприветливый край. здесь даже люди - те немногие, что попадались им - какие-то усталые, блёклые, словно и они выцвели под этим солнцем.
они здесь уже три недели и ничего не меняется. нет, он не ждал, что то, чем они будут здесь заниматься, будет похоже на сюжет исторического романа – маршировать по пескам и сражаться с армиями - но он надеялся, что им хотя бы позволят выполнять свою работу, то, ради чего государство потратило на них по миллиону на рыло, а он потратил 4 года своей жизни.
вместо этого, они колесят по пустыне на жестяном корыте на колесах, жрут энергетики и ждут когда приказы командного состава обретут наконец хотя бы подобие смысла. и, если повезет, некомпетентность дегенерата, носящего звание их капитана не угробит однажды их всех (эти долбоёбы умудрились просрать знамя батальона, уму непостижимо!). так что, единственное, с чем ему приходится сражаться сейчас, это растущее раздражение.
прибавить к общей дебильности всего происходящего выматывающую жару, безвкусные пайки, необходимость каждые десять секунд осматривать задницу на предмет наличия вокруг неё скорпионов (на укусы клещей и песчаных блох они уже давно махнули рукой)... впрочем, ко всему рано или поздно можно привыкнуть. он почти привык.
2.
рэй просыпается посреди ночи и слушает грохот артиллерийских залпов. судя по звуку - свои. и не слишком близко. как бы то ни было, гул уже теряет мощь и слитность, в нём уже можно различать отдельные разрывы, и их становится меньше. пять разрывов… три… один…
он обхватывает себя руками и шмыгает носом, вслушиваясь в затихающий гул. ночной холод пробирает до костей.
поёрзав ещё немного, рэй принимает решение - он встаёт на четвереньки и выползает из своей «могилки».
преодолев два метра земли в кромешной темноте (и конечно же вляпавшись по пути в какое-то дерьмо, но мужественно придержав при себе всё, что он думает об этой ситуации в частности и стране в целом) он скатывается в окоп к колберту.
чувствует как мгновенно напрягается спина брэда и меняется ритм дыхания. всегда на чеку. ёбаный айсмен, ну. рэй пыхтит, пытаясь утиснуться в узкую земляную нору и не помять себе при этом какие-нибудь жизненно важные органы. какое-то время брэд стоически терпит эту возню, потом всё-таки не выдерживает и поворачивает к нему голову, не открывая глаз устало выдыхает:
- ну какого хуя тебе опять нужно, персон?
рэй демонстративно не отвечает, продолжая вертеться, и в конце концов брэд, сжалившись над ним (или догадываясь, что иначе покоя ему не видать), переворачивается и слегка отодвигается, освобождая место.
рэй довольно сопит, устраиваясь рядом. и им даже удаётся разместиться с относительным комфортом – брэд лежит ничком, развернув к нему голову, рэй устроился на боку - хотя «индивидуальная стрелковая ячейка» изначально и не рассчитана на единовременное пребывание в ней двух взрослых здоровых морпехов. точнее, одного нормального, средних размеров гармонично развитого парня и одного сраного исполинского викинга, у которого ноги длиной в пол мили. о последнем он, разумеется, не упускает случая сообщить брэду вслух.
брэд фыркает и бормочет «спи, рэй». рэй, конечно же, полон решимости развить тему, но брэд произносит рэй, и в его голосе появляются угрожающие нотки, так что рэй затыкается.
он лежит в этой неудобной земляной норе, посреди этой неуютной страны, и где-то вдалеке ещё слышны выстрелы, и брэд зачем-то ещё раз повторяет «спи», очень тихо, тепло выдыхая куда-то ему в шею, и он наконец начинает согреваться.
сквозь ячейки камуфляжной сетки над головой просвечивает чернильно-синее небо и звёзды. рэй закрывает глаза и засыпает.
-
-
12.12.2011 в 01:28